ГЛАВА 2
ЗАРОЖДЕНИЕ ОРИЕНТАЛИСТИКИ
В ХАРЬКОВСКОМ УНИВЕРСИТЕТЕ (1805-1835 гг.)
2.1. Изучение Востока в Харьковском университете в 1805-1828 гг.
Ко времени открытия университета Харьков не имел своей традиции изучения
Востока. Интерес к истории и культуре восточных народов проявляли в XVIII в.
некоторые преподаватели Харьковского коллегиума [см.: 464; 400, с. 11-23; 465,
с. 46-47], но их востоковедческие увлечения носили поверхностный характер и не
нашли отражения в научно-педагогической деятельности. Внешние условия также не
благоприятствовали зарождению в Харькове научной ориенталистики. Возникнув как
форпост на «татарской границе», Харьков во второй половине XVIII в. превратился
во внутренний губернский центр Российской империи и утратил живую связь с
восточным миром. В городе и его окрестностях проживали единичные представители
восточных народов [см.: 296, с. 56-57, 216-217; 300, с. 66-67; 310, с. 56-58;
526, с. 46-47], которые уже в значительной степени подверглись русификации и не
могли способствовать становлению научной ориенталистики так же, как, например,
татары в Казани. Стимулом для возникновения востоковедения в Харьковском
университете послужил, по существу, лишь один фактор – заинтересованность
Российского государства в развитии этой отрасли знаний. Географическое
положение и геополитические интересы России придавали ориенталистике
исключительно конъюнктурное, государственное значение [383, с. 96-97; 305, с.
4-18], и вполне естественно, что вновь образованному Харьковскому университету,
как одному из немногих центров высшего образования в империи, потенциально
отводилась важнейшая роль в деле подготовки соответствующих кадров и проведения
необходимых исследований. Какие-либо местные условия и особенности в данном
случае не принимались во внимание. Востоковедение в Харьковском университете,
должно было начать свое развитие фактически с нуля, и только потому, что в этом
было заинтересовано государство.
2.1.1. Открытие кафедры восточных языков. Деятельность И.Г.Барендта. 5 ноября
1804 г. был издан первый общероссийский университетский устав, положения
которого распространялись на реформированный Московский и вновь созданные
Харьковский и Казанский университеты [18, т. 28, С.570-630, № 21498-21500]. В
составе словесного отделения каждого из трех университетов предполагалось
открыть кафедру восточной словесности (восточных языков), которую должен был
замещать специальный профессор [30, с. 228, № 278]. Под «восточными языками»
при этом понимались прежде всего арабский и персидский, изучение которых
считалось необходимым из политических соображений [333, с. 112-114].
В России, однако, не было научных кадров, которые могли бы сразу заместить
востоковедческие кафедры университетов. Поэтому приходилось приглашать
соответствующих специалистов из-за границы или посылать для обучения на Запад
своих способных кандидатов [306, с. 42]. В Казани руководство университета
пошло по первому пути, пригласив из Ростока молодого немецкого ориенталиста
Х.Ф.Френа [373, с. 217-219; 323, с. 30-34; 326, с. 94-96]. В Москве, после
неудачной попытки пригласить из Геттингена известного востоковеда Т.Х.Тихсена
[419, с.57], предпочли послать на обучение за границу выпускника университета
А.В. Болдырева [487, с. 151-152]. В Харьковском университете проблема замещения
кафедры была решена в целом таким же способом, как в Казани, но с некоторыми
существенными особенностями.
В Харькове катастрофически не доставало кандидатов на замещение многих кафедр,
и к моменту открытия университета удалось заполнить только 25 преподавательских
вакансий из 45-ти [508, с. 15]. Тем не менее, благодаря стараниям попечителя
Харьковского учебного округа С.О.Потоцкого, все кафедры словесного отделения в
Харькове удалось заместить раньше, чем в других университетах [297, с. 152-155;
381, с. 2-4; 373, с. 30-31]. Не составляла в этом отношении исключения и
кафедра восточных языков. Преподавание на ней началось с момента открытия
университета в январе 1805 г. [297, с. 545; 381, с. 20], в то время как Френ
начал работу в Казани только в 1807 [326, с. 94-95], а Болдырев в Москве – в
1811 г. [487, с. 152-153]. Заместил же харьковскую кафедру немецкий ученый
Иоганн Готфрид (Иван Богданович) Барендт [297, с. 155; 381, с. 20; 516,
с.271].
И.Г. Барендт проработал в университете очень недолгий срок (до декабря 1805 г.)
и почти не оставил о себе свидетельств в источниках. Поэтому его личности и
научно-педагогической деятельности в научной литературе, зачастую, даются
крайне гипотетические, а порой и откровенно предвзятые оценки. Как было
показано в предыдущей главе, некоторые исследователи, вслед за И.Ю.
Крачковским, видят в Барендте не профессионального востоковеда, а лишь
«случайного гостя на университетской кафедре» - местного лютеранского пастора,
приглашенного читать древнееврейский язык за неимением лучшего кандидата, - и
на этом основании отказывают ему в праве называться первым университетским
преподавателем востоковедческих дисциплин в России [419, с. 53; 356, с. 54;
357, с. 23-24; 383, с. 112-113; ср.: 421, с. 28-29; 423, с. 28; 30, с.44; 333,
с.115]. Между тем, некоторые документы позволяют дать совсем иную оценку
деятельности и личности И.Г. Барендта.
Наиболее ранним источником, в котором упомянуто имя Барендта, является
ходатайство («представление») попечителя Санкт-Петербургского учебного округа,
«временно управляющего делами и округа Харьковского», Н.Н.Новосильцева к
министру народного просвещения П.В. Завадовскому об «определении ученого
пастора Иоганна Готфрида Барендта адьюнктом филологии в Харьковский
универси
- Київ+380960830922