2
ОГЛАВЛЕНИЕ
ВВЕДЕНИЕ Ъ
РАЗДЕЛ ПЕРВЫЙ. Социокультурная парадигма символизма Глава 1. Калмаков в лабиринте русского символизма / 7-
Глава 2. Творчество Н.К.Калмакова в свете отечественного и зарубежного искусствознания 1900-х - 2006 гг. Ц ■{
РАЗДЕЛ ВТОРОЙ. Творчество Н.К.Калмакова
Глава 1. Театральные работы Н.К. Кал макова 63
Глава 2. Книжная графика Н. К. Калмакова ИЧ
Глава 3. Живопись Н. К. Калмакова і гЗ
ЗАКЛЮЧЕНИЕ 150
БИБЛИОГРАФИЯ
СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННЫХ АРХИВНЫХ МАТЕРИАЛОВ М
ПРИЛОЖЕНИЕ
К истории создания монограммы и атрибуции работ Калмакова 1ЬЬ
Каталог произведений Н.К.Калмаков. /Ь9
Пояснения
Принятые сокращения Альбом иллюстраций
ВВЕДЕНИЕ
3
В последние десятилетия в отечественной и зарубежной науке не уменьшается интерес исследователей к искусству конца XIX - начала XX века, в частности, к проблемам, связанным с символизмом. Возросло внимание к творчеству малоизученных художников этого времени, их вклад в художественный процесс стал так же интересен, как и судьбы их великих собратьев.
До сих пор ставился вопрос о символизме в связи с творчеством таких крупных живописцев как М. Врубель, В. Борисов-Мусатов, К. Петров-Водкин, П. Кузнецов, Н. Рерих, а так же членов объединения “Мир искусства”, испытавших некоторое влияние символистских идей. Однако немаловажную роль в развитии движения сыграли другие - менее крупные и малоизученные художники. Становление русского символизма с самого начала проходило под знаком стремления к разнообразию и широте. Вектор его развития определялся творчеством А. Блока и М. Врубеля, однако эти выдающиеся мастера не были одиноки, за ними тянулся целый шлейф более мелких звездочек. Такие имена, как Ольга Амосова, Виктор Эльснер, Иван Захаров и Мисс (псевдоним Натальи Ремизовой), возможно, немногое скажут сегодня, но они были хорошо известны сто лет назад. Они печатались и писали картины. Поэтому их творчество помогает верно оценить параметры раннего периода русского модерна. И хотя бы по этой причине их наследие заслуживает исследования и обсуждения.
Корифеи русского fin de siecle уже давно стали предметом многочисленных публикаций, пора расширить базу для общей оценки символизма, включив в этот ряд менее известных мастеров. Их было немало, каждый со своим своеобразным словом, и они составляют богатое и сложное наследие, которое требует изучения и анализа. Такие художники, как Борис
27
Мережковский, М. Сабашникова и М. Волошин. Глубокое уважение А. Белого к Р. Штайнеру, широко известно. Вместе с Эллисом (псевдоним поэта Льва Кобылинского) А. Белый сделал немало, чтобы помочь Клеопатре Христофоровой в организации Петербургского теософского кружка в 1910 году с соблюдением требований Штайнера.
Проблема, с которой сталкивается исследователь, пытающийся установить связь российских художников fin de siecle - таких, как Калмаков, - с оккультизмом, заключается не только в отсутствии документальных данных. Скорее всего, трудность состоит в «универсальности» самого теософского кредо в том смысле, что, являясь сплавом целого ряда духовных мировоззрений (христианского, розенкрейцерского, буддистского), теософия нередко напоминает нам другие эзотерические доктрины. Ее основополагающее утверждение сводится к тому, что мир есть целостность, состоящая из иерархии сознаний (минеральной, растительной, животной и человеческой), которые стремятся на более высокий уровень, не видимый для глаза, или, как полагал Успенский: «Мы знаем, что [мир] не таков, каким он видится, и что в нашем сознании [мы] постепенно корректируем то, что представляется взору, подставляя реальное под видимые символы вещей»27. Такие и подобные утверждения встречаются в идеалистических представлениях многих писателей и художников русского Серебряного века, что вовсе не означает, что они сами нашли приют под сенью теософии. В конце концов, схожие идеи в качестве важных компонентов входили в символистское мироощущение в целом. С другой стороны, чем шире мы знакомимся с деятельностью распространителей теософской доктрины в России (и в Германии), в частности в 1908-1917 годах, тем больше нам становится понятно, что это был не масонский клуб для избранных, а активная проповедническая организация, с которой поддерживали тесные связи А. Белый, Н. Евреинов, О. Форш, К. Сюннерберг, одно время друживший с Калмаковым, В. Иванов, Н. Кульбин, Б. Лосский, М. Матюшин, К. Петров-Водкин, Н. Рерих, JI. Сабанеев, А. Скрябин, М. Волошин и многие
27 Успенский П. Ключ к загадкам мира. СПб., 1992. С. 66-68. (Первая публикации в 1902 году).
28
другие светочи того времени. Разумно предположить, что и Калмаков разделял их философские предпочтения.
Теософы в значительной степени опирались на теории индийских философов-эзотериков, в которых они видели выразителей восточной традиции и которые, очевидно, представляли особый интерес для Калмакова. Т. Блаватская исследовала концепцию нирваны в буддийской философии, а Успенский в 1913 году провозгласил, что в Индии он обрел «Чудо». Несколько прямых и косвенных ссылок на нирвану можно найти в письменных материалах художников-авангардистов и критиков, начиная от призыва Н. Кульбина к «общей гармонии... к которой стремится усталое ‘Я’»28 и кончая мистическими треугольниками А. Белого, Н. Кульбина и даже В. Брюсова (имеется в виду группа Н. Кульбина «Треугольник» в 1909-1911 годы, членом которого являлся и Калмаков) или схематическим треугольником космического сознания, который обсуждал В. Кандинский в работе «О духовном в искусстве» -реминисценция семи уровней в теософии, восходящих от физического к махапаранирваническому.
Всё это означает, что Калмаков дышал тем же разреженным эфиром, что и его коллеги, и, значит, вполне логично, что и он разделял философские искания в стороне от позитивизма, на почве мифотворчества и богоискательства, о чём в 1893 году в своём манифесте символизма заявил Д. Мережковский. Художники и поэты придерживались одинаковых взглядов и дружно культивировали в своём творчестве загробное, демоническое и эротическое. И что важно, те и другие не только выбирали одни и те же темы, но и стилистически трактовали их сходным образом. Чувство безысходности, передавалось во многих стихах того времени через частое присутствие и однообразное варьирование образа мрака и тьмы, изоляцию героев произведения от внешнего мира и замкнутые поэтические структуры, педалирование растущей дегуманизации среды обитания, а во многих символистских полотнах, включая работы Калмакова, действительность олицетворяли либо безжизненные фигуры, застывшие на
28 Кульбин Н. Свободная музыка как основа жизни. Студия импрессионистов. СПб., "Бугковская", 1910. С. 3.
- Київ+380960830922