Глава 2
богословский и Философский аспекты
2. 1. Киево-Печерский распев в богословском аспекте
Специфика духовного феномена — распева Киево-Печерской Лавры в том, что он
возник в среде Православной Церкви как проявление внутреннего опыта веры, и
потому вобрал в себя свойства природной среды — Православия. Следовательно, в
анализе данного распева необходимо учитывать мировоззренческие особенности этой
среды.
Подобно тому как икону называют богословием, умозрением в красках [169, 195],
так и распев, как особую “звучащую” икону можно считать богословием в звуках.
Поэтому богословие как “слово о Боге”, “слово от Бога” и “слово к Богу”, как
научная дисциплина, имеющая предметом изучения Бога “как Он открыл Себя в
христианской религии” [170, 362], прежде всего должна быть привлечена к
раскрытию смысловой сферы музыки, а особенно Киево-Печерского распева, как
богослужебно-певческого феномена.
Как слово говорящего человека характеризует его внутреннее состояние, так
богослужебное пение является сакральным зеркалом, выявляющим внутреннюю суть
жизни данной Церкви. Подтверждением этому может служить история пения, музыки
разных Церквей. К примеру, догматическое учение Католической Западной Церкви,
наиболее ярко выявившееся в проблеме Filioque (лат. “и Сына”), в исторической
перспективе привело к значительным изменениям в формах музыкального выражения
веры (в частности использование в богослужении музыкальных инструментов), а
монофизитское учение Коптской и Армянской Церквей наложило яркий отпечаток на
все музыкальное последование своих богослужений (общий пафос певческого
оформления службы). Таким образом, о церковном пении можно выразиться словами
ап. Павла, что оно, как и вера, есть “вещей обличение невидимых” (Евр. 11, 1).
Две тысячи лет назад в мировой истории произошло событие, послужившее началом
нового летоисчисления. Этим главным событием всех времен и народов была
реальность Боговоплощения. Отныне «тайну, сокрытую от веков и родов» (Кол. 1,
26), тайну о Пресвятой Троице являет «единородный Сын, сущий в недре Отчем»
(Ин. 1, 18). Известный богослов В.Лосский, освещая проблемы Боговоплощения,
пишет: «Господин вселенной являет Себя как Отец; человек, созерцающий “славу
единородного от Отца”, видит откровение Божественной природы, и богословие
становится возможным как созерцание самого Бога, ибо “? L?goj sЈrx ™g?neto” —
“Слово стало плотию”» [47, 261].
“Слава в вышних Богу, и на земле мир, в человеках благоволение” (Лк. 2, 14),—
услышали ангельское пение пастухи в Вифлееме в ночь Рождества Христова. Как
повествует стихира на литии этого праздника: “Небо и земля днесь пророчески да
возвеселятся. Ангели и человецы духовно да торжествуют” (Глас 1). В этот момент
произошло осуществление чаяний ветхозаветных пророков, зримое осуществление
прообразований патриархов. В это мгновение конкретно сбылось условие того
события, которое позднее завершится в день Пятидесятницы, а именно в
ниспослании прославленным Сыном Божиим “от Отца исходящего, иже со Отцем и
Сыном споклоняема и славима…” Святого Духа [171, 39]. «День Пятидесятницы,— как
пишет архимандрит Рафаил (Карелин),— это начало новой духовной эры в истории
Церкви, человечества и Космоса. Вознесение Христа соединило землю с Небом, с
эоном вечности, а Пятидесятница низвела само Небо на землю, уничтожила
энантность между временным и вечным, между материей и духом. В излияниях
Божественного Света и Божественных энергий Духа Святого пред человеком
открылась новая жизнь как возможность преодоления своей тварной ограниченности
через приобщение к абсолютному бытию» [172, 169]. В этом высказывании заложена
суть новой жизни, состоящей в возможности земного преображения с целью
достижения будущего Царства Небесного, где христиане являются членами одной
духовной семьи, отец которой — Бог, а старшие братья — ангелы.
Еще за девять веков до Рождества Христова царь и пророк Давид восклицал:
«Воспойте Ему [Господеви] песнь нову, добре пойте Ему со восклицанием» (Пс. 32,
3). С наступлением новой эры приходит и время “песни новой”. «Кто во Христе,
тот новая тварь. Старое все миновало, теперь все новое»,— говорит апостол
Павел. Непреходящее значение “песни новой” состоит в том, что простой, грешный
человек может приобщиться к ангельскому пению, славословию Бога, ибо, как пишет
Иоанн Златоуст: «Иисус — Сын щедрот, Бог истинный, принес все обилие благодати,
принес к нам небесные песни. Ибо что говорят горй серафимы, Он повелел говорить
и нам: Свят, Свят, Свят» [112, 35]. В тайне воплощения превечного Логоса в
человеческой плоти происходит зримое явление всей полноты Божества телесно.
Невидимый, непостижимый, неизреченный Бог становится видимым, и это дает
основание для конкретного изображения его образа, а также для воспевания и
прославления. Услышанное пастухами в Вифлеемскую Рождественскую ночь ангельское
пение — славословие — открывает новую эру в возможности прославления Бога.
Отныне образцом для земного богослужебного пения является пение ангельское.
Новое мировоззрение, новая религия и Новый Завет требуют кардинального
изменения в формах выражения содержания для возможно наиболее полного
постижения открывающейся новой реальности. Возникает вопрос: «Как выразить эту
новую подлинно невыразимую реальность?» Задачу донесения человеку высочайших
тайн Божественного откровения берет на себя искусство через эмоциональное
включение, сопереживание и внерациональное постижение.
Освещая суть проблемы христианской антропологии, досконально разработанной
преподобным Максимом Исповедником (VIII век), В. Лосский отмечает:
«Последовательным “разделениям”, из которых состоя
- Київ+380960830922